[indent]Я начну эту историю не с сотворения мира, не с тех пор, когда боги, как говорят, ещё ходили по земле, но с того самого дня, когда мир познал и горе, и сталь, и кровь. В те времена по миру шествовал Кастор II — в исторических трактах его именуют Завоевателем, в народе же Пожирателем — с армией столь бесчисленной, что корабли его, приходя к чужим берегам закрывали весь горизонт. Во славу своей Империи он откусывал от мира кусок за куском — и каждый, кто владел хоть крохой земли, пал пред ним ниц.

[indent]Однако, друг мой, завоеватели нередко забывают о том, что власть, выстроенная на крови и костях — хрупка и недолговечна. Это в полной мере осознал лишь его сын, пытаясь удержать все те земли, что Империя накрыла своей тенью.

[indent]За многие годы Империя Ардакс успела повидать на своем веку многое: расцвет и упадок, предательства, гражданские войны и кровавые восстания. Некогда завоёванные, королевства стремились к свободе — ибо клятвы, что они некогда приносили Кастору II были забыты. В те годы Дагорт освободился от гнёта Империи, как и многие другие. Но свобода не принесла королевству мира и внешняя война сменилась внутренней, затем — священной, а после — разразилась катастрофа, страшнее которой мир ещё не видел.

[indent]Пустота проглотила всё: и земли, и тварей, что их населяли, и людей, не пощадила ни детей, ни стариков. Да и может ли сила столь чудовищная обладать даром сострадания, если даже люди не наделены им в пугающем большинстве? Те, кто ещё был на то способен — бежали, не оборачиваясь. И лишь в Дагорте они нашли спасение, когда волею богов остров был укрыт от всепожирающей Пустоты.

[indent]Люди, друг мой, странный народ. Мы возблагодарили Семерых за спасение, но не угасла между нами ни вражда, ни обида, ни жажда наживы. Так зачем Семеро спасли нас? Сколько ещё нас будет оберегать их доброта? Каждую ночь я молю их о том, чтобы терпение их не иссякло. Каждую ночь я повторяю неустанно:

«Да будут боги милостивы и да обратят они на меня свой взор».

Отредактировано PR (16-08-2025 10:36:06)

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

ХОЧУ УВИДЕТЬ ЛЕДИ, НЕСУЩУЮ СВЕТ В ТЕМНОТЕ.

Столица — это не только блеск высшего общества, политические интриги и культура, но и неизбежная теневая сторона: кабаки, бордели и хмельное веселье. Дагорт живёт двойной жизнью, и когда солнце заходит, ночной город расцветает во всей своей грязной, но манящей красоте.

Белладонна — искаженный портрет матери: вселюбящий, всепрощающий, губительно заботливой. Ее ласка ведет к падению. Она простит тебе слабости, убаюкает волю, в ее объятьях ты сам станешь мягким, податливым, почти беспомощным.
Она — зрелая женщина, с гибким умом, выбравшая для себя может быть не самое эффективное, но такое податливое ей оружие — любовь. Ей прекрасно известно о своих слабостях и пределах возможностей, поэтому она не стыдиться просить помощи и окружать себя покровителями. Она не боится замарать руки, но умеет при этом сохранить лицо. Репутация её безупречна: с ней считаются, ей доверяют.
Она уже несколько лет успешно руководит борделем в столице — местом, где желания приобретают форму и цену. Тех, кто работает на нее, она защищает с неистовой материнской нежностью — они верят, что она никому не позволит унизить или сломать их. Её дом стал приютом для многих лишившихся дома после катастрофы.

Белладонна — хранительница тайн великосветского общества. При ней ни один знатный род не запятнает себя скандалом, ведь она знает, как прятать чужие слабости лучше, чем кто-либо. Её доверие дорого стоит, но его никогда не подводят.

Женщина, которая держит в руках целый мир. Мир, что скрыт за закрытыми дверями, в полумраке шелков и теней. И в этом мире Белладонна — абсолютная владычица.

Путь, по которому она пришла к своей деятельности, может быть разным: она могла бежать от нежеланного замужества в юности, если имеет знатное происхождение. Или ее дом обеднел и другого выхода не было. Или же она авантюристка, которая не попадала ни в какую подобную ситуацию и это было ее осознанным решением в погоне за свободой и проявлением того самого гедонизма. Белладонна могла не видеть себя в роли управляющей ремесленной лавкой или не желать оставаться мелким членом торговой палаты. Любой способ становления “Матери Года”.
● Белладонна - не ее настоящие имя, только прозвище.
● Внешность можете взять на свое усмотрение, это так, пример на подумать.
● У тебя в друзьях уже две наивные малолетки: биба (@Crius Matter) и боба (я)

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

Отредактировано PR (20-09-2025 20:24:28)

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

ХОЧУ УВИДЕТЬ ДВУХ МАСТЕРОВ СВОЕГО ДЕЛА

[indent]Среди узких переулков торгового квартала Мориона, за витиеватыми вывесками, лоточниками с глинтвейном и мастерскими, где правят обувь и подгоняют манжеты, спрятана небольшая мастерская — «Сердце и Стрела».
Кто-то идёт туда за тростью. Кто-то — за игрушкой для племянницы. Кто-то просто чтобы постоять у витрины, за которой аккуратно кланяется плюшевый заяц с деревянным сердцем. Рядом с ним всегда что-то новое: медвежонок с латунными лапками, ветряная кукла с глазами-линзами, птичка, хлопающая крыльями. Если приглядеться, можно заметить: игрушки двигаются. Незаметно — чешут щёку, если рядом зевают, склоняют голову, когда кто-то задерживает взгляд.
[indent]Все знают, что заведуют им двое, и если спросить про игрушки:
[indent]Кукольник скажет, что это случайность. И улыбнется. Он всегда улыбается — так, как улыбаются те, кто не хочет объяснять.
[indent]Часовщик рассеянным жестом поправит монокль на глазу и пригласит зайти внутрь.
[indent]Иногда люди тихо шепчутся, мол, один из них умеет оживлять вещи, а другой — останавливать время. Но никто не торопится задавать такие вопросы. Особенно тем, кто чинит не только кукол, но и людей — создавая протезы, аккуратно, точно, словно возвращая телу возможность снова стать своим.

[indent]Тео «Кукольник» Синдель

[indent]Иногда дети, впервые попадая в лавку, думают, что Кукольник и есть её хозяин. Он смеётся — и не ругается. Он всегда смеётся. Даже когда пальцы дрожат от бессонной ночи, даже когда взгляд выдает усталость, слишком плотную для его возраста.

[indent]Тео умеет быть добрым. Не потому что не сталкивался со злом, а потому что однажды выбрал не быть ему подобным. В магазине он делает игрушки: мягкие и лужёные, шелковые и скрипучие, с подвижными ушами и глазами, полными странной нежности. Дракончики с шевелящими хвостами, куколки, кивающие в ответ на имя, лошадки, что качаются едва заметно — сами по себе. Он говорит, что игрушки остаются с теми, кому не хватило детства. А ещё — что они умеют ждать.

[indent]Тео — человек, которому легко верят. В его руках материалы ведут себя так, будто с самого начала мечтали стать кем-то — совомедведем, вороном, человеком. Не с помощью магии, а лишь за счёт точности, терпения и умения представить желаемую форму. Потому что каждый протез, каждая игрушка — это шанс кому-то вернуться к тому, что казалось потерянным. Не обязательно прежнее тело. Иногда — прежняя смелость. Прежняя походка. Прежний смех.

[indent]Тео собирает конструкции с точностью скульптора. Гибкие суставы, подвижные пальцы, лёгкий, но надёжный каркас — всё продумано до мелочей. Он создаёт протезы, в которых важна не только прочность, но и удобство, ритм, вес, ощущение возвращённого контроля. Чтобы пальцы сгибались естественно. Чтобы колено не подводило на лестнице. Чтобы человек, впервые сделав шаг, не чувствовал себя чужим в собственном теле. У Тео глаз мастера и редкое чувство меры. Рука знает, где остановиться, а голос — когда сказать:
[indent]— Всё будет работать. Проверено.

[indent]Проверено. Он говорит это так, будто уже видел. И иногда кажется — действительно видел. Люди шепчутся, что Кукольник умеет заглянуть на пару минут вперёд — не в жизни людей, а в судьбу вещей. Что он может знать заранее: пойдёт ли ребёнок, которому собрали новое бедро, в этом месяце в школу.

[indent]Он сам об этом, конечно, молчит. Просто время от времени даёт советы, которые почему-то сбываются.

[indent]Он из тех, кто умеет быть рядом. Тихо и ненавязчиво, или, наоборот, громко и весело. Спокойно работает и в шуме, и в тишине. И вообще, кажется, всегда оказывается ровно тем, кем нужно — если не требовать от него объяснений.

[indent]Он поддерживает Часовщика. Убирает за ним чай, когда тот забывает, что его налил. Приносит еду, когда тот снова живёт на табаке и кофе. Не задаёт вопросов, когда дрожат чужие пальцы, но отвёртка всё равно лежит в руке. Иногда говорит «мы» вместо «я», когда речь идёт о протезах: «Мы подточили шарнир чуть глубже, должно сгибаться мягче. Мы проверим утром.»

[indent]Часовщик не возражает.

[indent]У Тео сильные руки и уверенный голос, но иногда ночью он садится в мастерской и смотрит, как дёргается у потолка одинокая игрушечная летучая мышь. Он думает о Пустоте. О том, что сделал недостаточно. И продолжает делать — ещё одну игрушку, ещё один протез. Потому что остановиться — значит предать собственную память.

[indent]Пустота забрала у него жену и детей. Это знают те, кто знал Тео раньше. А теперь — просто не спрашивают. Он не избегает тёмных разговоров, просто умеет быть ярче их. Часовщик иногда называет его голосом настоящего. Сам Тео только улыбается — мол, он просто лучше слышит людей, чем себя.

[indent]Закария «Часовщик» Урмагер

[indent]Никто не знает точно, сколько ему лет. На вид — немного за сорок, но взгляд выдаёт больше: усталость, неуместную осторожность, ту сосредоточенность, что не рождается без столетий наблюдений. А если посмотреть на него внимательно — в жестах будет что-то неуловимо старомодное, слишком выверенное. Словно каждое слово он уже говорил, но теперь хочет подобрать его иначе. И ещё: он всегда немного опаздывает в разговор — не из-за рассеянности, а потому что размышляет чуть дольше, чем принято.

[indent]В прошлом — аристократ. Он знает, как держать бокал, как вести разговоры и как избежать чужого назойливого внимания. Его учили манерам, философии, языкам, политике, а он — сам — выбрал механику. Не боевую, не громоздкую, а точную. Тонкую. Ту, что требует терпения и внимательности, до рези в глазах, до боли в напряжённой спине.

[indent]О прошлом он не говорит. Не скрывает, но будто и не помнит. Всё было где-то в другом времени, в другом механизме, в котором сорвалась пружина. Теперь он делает часы. Не просто красивые — живые.

[indent]Те, что не отстают даже в море. Те, что учитывают частоту пульса владельца. Те, что словно знают, когда им остановиться.
Именно он отвечает за точную настройку протезов: за то, как двигается палец, как сгибается сустав, как перекатывается шарнир. Его работа не видна глазу, но чувствуется в каждом движении тех, кто носит его творения.

[indent]У него тонкие пальцы. Иногда дрожащие — когда он без дела. Но за столом, под лупой — он как будто становится другим. Сконцентрированнее. Будто под его ногами щёлкает маятник, отмеряя ритм руке.

[indent]Мастерством рунного дела овладел поздно. Слишком поздно, когда разум уже был подточен постоянными попытками понять нечто, что не поддаётся рассудку.

[indent]Он тянется к рунной плоскости с опаской, почти с извинением. И работает с ней как с капризным музыкальным инструментом — не навязывая, а уговаривая.

[indent]Он работает так, словно со временем научился слышать мир иначе: слышать, как должна звучать правильная руна. И тогда он берёт за основу не знание, а ощущение. Редко ошибается. Почти никогда не повторяет.

[indent]Он не говорит о семье. У него их двадцать две — каждая в виде часов. Настенных, карманных, наручных, встроенных в мебель и пружинящих внутри музыкальных шкатулок. Все заведены на разное время. Все живут своей жизнью. Он смотрит на них, как лекарь считает пульс под пальцами — стараясь уловить, не прячется ли где-то сбой. Утром он проверяет, какие пошли вперёд. Какие отстают. Какие, быть может, начали спешить — и значит, что-то изменилось.

[indent]В лавке он бывает нечасто. Чаще — в мастерской за перегородкой, где под потолком свисают гирлянды из шестерёнок, шурупов и прочих деталей, витающих на тонких проводах, как стая причудливых птиц. Но если выходит — то не просто так. Например, чтобы взять у ребёнка сломанную деревянную птичку и сказать:
[indent]— Она пыталась лететь. Видишь, как у неё перо сбилось? Но теперь будет петь по-настоящему. Надо только дать ей немного времени.

[indent]Никто не называет его безумным вслух: забывчивым — да, рассеянным — пожалуй. Каким угодно. Но стоит поймать на себе его взгляд — тяжёлый, тёмный, как будто под зрачком таится глубинная память — и любые обвинения прилипают к языку, не решаясь быть произнесёнными. Он просто знает слишком много. Просто не укладывается в привычные рамки.

[indent]И ещё — он слушает. Не ушами — пальцами, воспринимая мир через прикосновение. Слышит, как звенит пружина под кожей. Как трещит под нагрузкой механизм в колене. Как сдвигается зубчик, когда кто-то входит в лавку с разбитым сердцем и согнутой спиной.

[indent]Он не верит в бессмертие.
[indent]Он верит в точную настройку.
[indent]И в то, что любой механизм можно починить — если понять, на что он был рассчитан.

[indent]Добро пожаловать в мастерскую Часовщика и Кукольника.
[indent]Они работают в разных ритмах, но удивительным образом подстраиваются друг под друга. Один отвечает за точность. Другой — за то, чтобы в этой точности можно было двигаться без боли. Они почти не говорят о личном, но могут часами спорить о том, должен ли протез повторять старую походку — или учить новой. Если кто-то услышит их через стенку, подумает: это братья. Или отец и сын. Или просто два человека, которые — по странному совпадению — не умеют быть поодиночке.
[indent]И всё же между ними расстояние.
[indent]Всегда чуть больше, чем нужно. Как между курантами и маятником.
[indent]Как между сердцем и стрелкой.

дополнительно:
♦ Часовщик — мастер рун, осознавший свои способности слишком поздно. Хотим увидеть человека, который не справляется с грузом прожитых лет и медленно сходит с ума. Вот только куда ведет его дорога безумия?

♦ Тео — получил клеймо Мнимого: он может заглядывать на пять минут в прошлое и будущее, что и использует для своей работы, чтобы убедиться, как будет работать протез или механизм. Вот только чем он заплатил за это клеймо? Собственной рукой или чем-то большим? В другом варианте у Тео была руна оживления, позволяющая, собственно, оживлять свои творения. Вы можете выбрать тот вариант, который вам больше нравится.

♦ Персонажи абсолютно независимые, между ними могут быть любые отношения — главное сохранить это партнерство и веру друг в друга. А уж только этим ли ограничивается, и куда приведет — все в ваших руках.

♦ Если вы еще не поняли, оба два — в данный момент живут в северном герцогстве и делают одни из лучших протезов среди всех мастеров Дагорта.

♦ Понимаю, что на Шамана из Реверса может быть мало артов, внешность Кукольника можно сменить, например на gale из baldurs gate 3.

♦ Накурили вместе с @Thaddeus Rehnquist, очень ждем, без внимания не останетесь, есть даже кому новую руку сделать.

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

хочу увидеть имаго
reverse 1999 // tooth fairy

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

хочу увидеть оскал
valorant // fade

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

ХОЧУ УВИДЕТЬ НЕОЖИДАННУЮ СОЮЗНИЦУ How to Get My Husband on My Side / Rudbeckia de Borgia

Арабелла (фамилия на ваш выбор, можете сразу поставить Ренквист) - возраст на ваш выбор

После того как Гаспар отказался от своего титула, а затем и умер от рук заклейменного, то все обратили свой взор на Гектора. Но начнем сначала.

По факту Гаспар сначала безумно долго морозил своих родителей и родителей невесты, оттягивая свадьбу (а ему и прощалось, любимый первый сын), а затем внезапно отказался от титула. И это чуть ли не превратилось в огромный скандал, если бы не Стефан Ренквист, который точно не хотел наживать себе врагов и предложил кандидатуру второго сына. Но... Наступил 498 год, магическая катастрофа, свадьба как-то ушла на задний фон. Наверное, Стефан мечтал переубедить своего старшего сына, чтобы тот вернулся, однако его убили. Смерть Гаспара стала поворотной для Гектора, тот впал в депрессию и около года в ней провел. Лишь к концу 499 Гектор пришел в себя и изменился полностью.

И спустя какое-то время остро встал вопрос о женитьбе Гектора. Стефан, конечно, старается заделать еще одного сына с новой женой, чтобы его второй сын - калека и пария в Коллегии - не оказался претендентом на наследование титула виконта, но тут как раз родители невесты начали напоминать о себе. Делать нечего, решили устроить встречу Гектора и Арабеллы.

В общем, я вижу Арабеллу в ситуации, когда она хочет сбежать из своего дома и от своей семьи, поэтому хватается за любую возможность. Пусть даже ее потенциальный жених далек от образа идеального мужа (даже близко не стоял, хотя он стоять ровно и не может ХА). Дома она была жертвой насилия со стороны старшего брата (как физического, так сексуального и психологического). В итоге, Арабелла увидела в Гекторе свой счастливый билет - такой хилый калека вряд ли сможет ее ударить или против воли затащить в постель, а ей это как раз и нужно было.

У меня есть идея, что Гектор и Арабелла могли стать союзниками - все-таки он претендует на роль наследника и для этого придется достаточно много поработать (а в политике он нефига не понимает, тем более, является интровертом и с трудом идет на контакт), а Арабелла хотела бы сидеть как можно дальше от отчего дома и не вспомнить о своих родных, поэтому готова помогать Гектору наращивать связи и власть. К тому же у меня есть потрясающая сюжетка для Гектора и Арабеллы, где он убивает ее старшего брата.

Также я прописал Гектора человеком, который не имел возможности построить стабильные и крепкие отношения с кем-то вне семьи, поэтому Арабелла для него идеальна, так как через нее он может начать взаимодействовать с миром - она вроде и невеста (жена), а вроде и совершенно другой человек. Предполагаю, что отношения в конечности итоге могут перейти в очень хорошие.
У нас большая дружная семья Ренквистов, приходите, я вас жду, а также еще часть родственников 

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

В ПОИСКАХ МЛАДШЕГО БРАТА

В детстве Бадур был тощим угловатым мальчишкой, едва достигающим её плеча – Кахина не заметила, когда он начал превращаться в юношу, а затем – в мужчину. Для сестры он навсегда останется ребёнком, но те времена давно канули в лету – кроме блеклых воспоминаний, выцветших под палящим солнцем Саргаса ничего не осталось от тех дней, когда им приходилось есть, что придётся, и спать там, откуда не прогонят. Кахина вела его за руку по раскалённым улицам Нижнего города и защищала, как могла – теперь черёд Бадура брать на себя роль заступника.

История циклична, она имеет форму не линии, а круга: сестра и брат, разум и чувства, слово и сила, Библиотекарь и Страж. Пока девочка изучала древние тексты, впечатлительная и влюблённая в мир, собранный на страницах книг и папирусов, мальчик точил чужие мечи и копья – учился мало говорить, больше думать, и внимательно наблюдать. Бадур всегда знал, что культурная разница, языки, вера и территориальные условности не меняют сути – люди везде одни и те же. Он никогда не считал Кахину дурой, ведь именно благодаря сестре они оказались под защитой и опекой Хранителя. Бадуру нравились их очевидные различия – и нравилось слушать, как сестра доказывает его неправоту.

«То, что ты ищешь, тоже ищет тебя». В один из дней Хина посмотрела на него иначе: Бадур не увидел её глазах ни знакомой ласки, ни нежности, ни хотя бы наигранной сердитости. Пустой остекленелый взгляд был направлен куда-то сквозь, словно таких, как он, она уже видела – тысячу раз и в тысяче жизней. Капитан стражи всегда отмечал, что у Бадура хорошо развита интуиция: тогда ему было совершенно неясно, с чем связаны перемены в поведении Кахины, и почему сестра отдалилась от него, но отсутствие конкретики не помешало сделать правильный вывод: что бы она не искала – нашла, даже если хотела совершенно не этого.

В ту ночь Бадур схватил её за левую руку на выходе из ворот Библиотеки и сделал вид, что не заметил там клейма. Кахина глядела на него испуганного, как на чужого – как на свидетеля предательства, обвинителя и палача. Бадур не спрашивал, куда она идёт и зачем. Много лет назад сестра привела его в великую Библиотеку, ей же и уводить. Спасать от гибели снова, ведь история – всё ещё цикл.

дополнительно:

● Бадур и Кахина — уроженцы островного государства Сходор и последователи учений Великой библиотеки — огромного хранилища знаний о мире во всех его тонкостях;
● В Библиотеке процветал культ Дараса или Мнимого, который существовал на острове веками и сохранил своё влияние после прихода Семерых, но уже в тени. У Библиотеки был Хранитель, он же — глава. В основе культа лежало прорицание будущего и настоящего, анализ прошлого. Адепты занимались сохранением истории мира и следили за тем, как протекает реализация божественной воли, пришедшей ко всем причастным в видениях или гаданиях. Бадур об этих тонкостях не знал: его сестра стала Библиотекарем, а он — Стражем;
● По всему этому безобразию есть шпаргалки и заметки, которые я прописала. У всего мракобесия есть доступные и понятные референсы — не волнуйся, я помогу тебе с анкетой и разжую антураж образа. Бадур не из глупых, о многом он догадывался, но, в отличие от Кахины, никогда не тяготел к тайнам мироздания. Сестра живёт в страхе перед туманным будущим, а Бадур — человек сегодняшнего дня. Не свидетель чужой судьбы, а творец собственной;
● Кахина — это Луна. Она спокойная, вдумчивая, не самая решительная, скрытная. Бадур — Солнце. Он вспыльчивый, открытый, может быть одинаково заботлив, как тепло светила, дарующее жизнь всему вокруг, и опасен, как зной или засуха;
● Бадур — талантливый воин. Сказались годы службы Стражем при Библиотеке. Адепты говорили, что у него есть талант к дрессировке и вивисекции — оба эти ремесла его интересуют, в обоих он неплохо разбирается и, в отличие от Кахины, тяготеет не к безопасной теории, а к рисковой практике. В любом деле;
● Бадур очень нужен мне, чтобы раскрывать Кахину, как личность. Разница образов даёт прекрасную возможность для этого. Плюсом, мы сможем играть не только события нынешнего таймлана проекта, но и историю их прошлого, которое кануло в Пустоте;
● Если коротко по сюжету, то Кахина носит клеймо Мнимого и способна прорицать будущее. По идее, она не должна была вмешиваться в события мира — это основное правило культа. В 497 году Хина увидела сон, который не смогла проигнорировать, и отправилась на поиски ответов — вместе с братом. Их ждал долгий путь, но уже через год началась магическая катастрофа, и до Дагорта они едва успели добраться;
● Потом бомжевать пошли — а как ты хотел? Нас тут никто не ждал, а твоя сестра — треклятая еретичка, которая ловит приходы по воле языческого Бога, просыпается и исполняет вот это;
● Что будем играть? Неспешно поколупаем все, что захочется, но, как я и сказала, у нас интересный бэкграунд + скитания по Дагорту в порыве шизы прорицания. По настоящему смотреть придётся, что мы тут с тобой можем придумать. Уверена, справимся. Я не ограничиваю тебя в играх с остальными обитателями Дагорта, и Бадур может быть более, чем самостоятельной личностью, отдельной от Кахины. У меня, к тому же, была мысль, что в какой-то период времени они поссорились на Осте, и после этого каждый пошёл своей дорогой на какое-то время;
● Можешь получить клеймо по игре — думаю, это получится весело;
● Имя и возраст не меняются, а вот к предложениям вариантов на внешность я вполне открыта. Как ты понимаешь, у внешности должна быть тёмная кожа.

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

ХОЧУ УВИДЕТЬ БЛИК В ОТРАЖЕНИИ

[indent]Прошлое Мегары исчезло и стерлось, растворилось в лязганье кандалов на тонких детских запястьях. Она попала в рабство ребенком, жила среди каменных стен подвала в грязи и страхе. Маленький злобный зверек, рычащий и кусающийся каждый раз, как только "хозяйская" рука протягивала миску с едой. Знакомый холод и одиночество оборвались внезапно: где-то наверху кричали люди, но её никто не искал. Она пряталась, дрожа, цепляясь за стены, пока не увидела тень в проёме двери. Женщина в черном смотрела на неё, как смотрят на искалеченного пса: оценивающе, хищно, с интересом. А затем - протянула руку.
[indent]Собаке не нужна была доброта — только еда и команда, чтобы понимать, как жить дальше. Она училась с упорством раненого зверя: как бить так, чтобы было больно, как смотреть так, чтобы отводили взгляд. Как быть угрозой, а не жертвой. И главное — кого считать своим хозяином. Ту, что подняла её из грязи, выкормила, вырастила. Ту, что, наверное, могла бы убить её той же лёгкостью, с которой спасла.
[indent]Теперь она знает своё место. Стоять за плечом, охранять тишину. Её глаза — первое, что замечает тот, кто смеет поднять руку на её спасительницу. Они всегда холодны. Они всегда предупреждают. А если предупреждение не помогает — её клинок делает это за неё.

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ

ХОЧУ УВИДЕТЬ КРАСНУЮ ШАПОЧКУ «НАОБОРОТ»

«Мама».

Когти щёлкают по древесной коре. Она видит как приоткрывается пасть с кривыми зубами, а голова, усеянная рогами-отростками и покрытая длинной, спутавшейся, немытой шерстью покачивается, словно баранья. Из сипения и рычания вырывается всего одно слово, хотя она не уверена, что пасть этого чудовища вообще способна извергать хоть какую-то человеческую речь. Ей хочется разрыдаться, когда чудовище смотрит на неё своими тёмными глазами-бусинами, и в глазах этих: нежность, любовь и голод.

Она молода и прекрасна. Многочисленные кавалеры жаждут получить её расположение, а другие — менее удачливые девушки — плюются за её спиной ядом. Ей хочется всего и сразу, а в уме она лелеет мечты о том, что может быть, однажды, её детям удастся породниться с королевской семьёй. Несмело она думает и о том, что и ей самой удастся нечто подобное, но когда она встречает лорда Сайласа Лундина — старшего сына графа Лундина — то все эти мечты сами собой уходят на задний план.

Её любовь не знает ни границ, ни рамок. А в тот момент, когда Сайлас отвечает ей взаимностью, она понимает, что не была так счастлива ещё со времён самого раннего детства. Она выходит замуж с улыбкой на устах, понимая, что ей несказанно повезло: ведь в отличие от множества других знатных девушек она получила возможность заключить брак не по расчету, а по любви. Она собирается одарить Сайласа множеством детей, чтобы его род множился и рос. Она мечтает, чтобы её многочисленные дети возвеличили дом Лундин.

Она гладит свой увеличившийся живот ладонью и мысленно готовится к родам. Они с Сайласом договариваются, что назовут первенца Аланом, если это будет мальчик или Эльзой, если всё-таки родится девочка. Она счастлива, хоть и отчаянно боится материнства, и молится всем богам о том, чтобы её ребёнок родился чудовищно здоровым. Вот только не Семеро откликаются на её мольбу.

Безлунной ночью, когда серые облака провисают над землей, почти задевая шпили замка, она чувствует боль. Поначалу ей кажется, что это схватки — крайне преждевременные, судя по всему — но через какое-то время боль начинает стихать и тело её успокаивается. И тогда она чувствует: чувствует что способна на вещи, о которых раньше ей было жутко даже помыслить.

Она чувствует, как плод шевелится в утробе и всю её охватывает необъяснимый ужас, скорбное понимание: то, что она носит в своём чреве не должно появиться на свет.

Этот страх мучает её несколько недель, покуда наконец не приходит срок. А когда повитухи извлекают это из неё, её захлёстывает воем и криками. Всем, кто видел этот плод запрещено о нём говорить — но говорят они не потому, что послушны запрету, а потому что свято верят, что тогда на них падёт проклятие. Такое же, как — по их мнению — постигло её.

Она возвращается в родной дом — опустошённая, тихая и несчастная. Она прячет своё стремительно растущее дитя в сторожке во владениях своей семьи, в глубине леса. Она приходит к нему время от времени, захлёбываясь страхом и рыданиями, чувствуя, что её новая госпожа — Сущность — не даст оборвать эту связь.

«Мама» — изрекает огромное чудовище, не способное ни на что кроме этих нескольких слогов. И она понимает, что ему не хочется ничего так сильно, как отведать её плоти.

Подпись автора

ГЕЙЛ ЖДЕТ МАДЖ	ПЭНСИ ИЩЕТ ДРАКО	ДЖЕЙСОН ЖДЕТ ТАЛИЮ