Эта ночь была особенной. Что же в ней такого особенного, спросите вы? Один лишь Алукард мог дать ответ на этот вопрос. Вампир открыл красные глаза, поднимая голову вверх и вглядываясь в небо цвета индиго. Где-то в самом центре неба светила яркая полная луна. Полнолуние. Хорошее время. Ночная подруга светила так ярко, что слепила глаза. Но вампир смотрел на нее, даже не мигая. Тихо падал мягкими крупными хлопьями пушистый снег, укрывая плечи Графа белоснежным покрывалом. Он не чувствовал холода, по большому счету ему были безразличны перепады температур, адаптироваться он мог к любой. Алукард клыкасто улыбнулся и облизнул острые выступающие верхние клыки. После он перевел взгляд на руки, обтянутые перчатками с печатью Кромвеля, которая по своему обыкновения сдерживала огромную силу вампира до момента снятия ее ограничений. Прошло целых тридцать лет. Так много лет. Свободных от чьих-либо приказов. Одиноких лет. Тихая ухмылка, руки сжались в кулаки.
Тридцать лет. Это много или мало? Смотря для кого. Для меня они пролетели как одно мгновение. Ничего не изменилось. Разве что я постарался убить в себе те души. Три миллиона семьсот восемнадцать тысяч девятьсот шестьдесят семь душ. Я убивал их в себе одну за другой. Но смог ли я действительно убить их? Или же просто старался заглушить в себе их голоса. Так странно. Никто не отдает мне приказы, и я могу жить так, как хочу сам. Но одно я знаю точно. Моя возлюбленная госпожа и моя возлюбленная служанка живы. И они ждут меня. Верят в то, ч о я жив. Теперь я могу быть везде и нигде. И сейчас пришло время вернуться назад.
Но вампир особо и не торопился. Прекрасно понимая, что с его возвращением что-то изменится. И дело даже не в том, ждут его или нет. Для Интегры он всего лишь слуга, значит все будет по-прежнему. Слуга и никто больше. Ему было все равно, особо ни на что не рассчитывал. Ему было интересное кое-что другое. Люди со временем стареют. Их жизненные процессы замедляются. Интересно, появился ли у Интегры наследник, которому она могла бы передать права на владение так называемым сильнейшим оружием Хэллсинга. Или кто-то или что-то могло стать более сильным, чем он сам. Хотя вряд ли. Слишком много вопросов и еще меньше ответов.
А еще Алукарду вспомнилась Виктория Серас. Его мысли резко переключились с хозяйки на служанку. Ту дракулину, которую он обратил. Никому и никогда Алукард не сообщал истинных причин обращения Виктории в вампира. Осознавал ли он их сам? Сложно сказать. Единственным объяснением было то, что полицейская сама выбрала этот путь. Выбор между жизнью и смертью порой бывает столь сложным. И еще не известно, что лучше. Граф еле слышно фыркнул себе под нос. Эта девчонка…такая шумная и непоседливая, любящая совать нос во все дела, имеющая свое мнение по любому поводу, могущая критиковать, но вместе с тем безгранично уважающая своего Мастера. Вот только по какой причине его воспоминания сейчас были обращены не столько к Интегре, сколько к Серас? Алукард особо никогда нее заморачивался по поводу своих ощущений, но это было и вправду странно. Неужели он…соскучился по ней? Он чувствовал, всегда чувствовал ее даже на огромном расстоянии, и знал, что полицейская по крайней мере в курсе того, что он жив. Возможно тогда стоит довериться собственным ощущениям и навестить сначала именно Викторию, а уж потом Интегру Хэллсинг. Вероятно это будет наиболее правильным решением. И так ему пригодится новообретенная способность быть везде и нигде. Поглотив прапорщика Шредингера, вампир получил новую силу, и кто знает, во благо ли она будет использоваться…
Прошло еще несколько дней, прежде чем король вампиров вернулся в Лондон. Но отправился он не в поместье Хэллсингов, а в пригород, который по слухам был попросту оккупирован кровососущими тварями, и далеко не комарами. Эта ночь была бы так прекрасна, если бы не звуки выстрелов, которые грохотали канонадой на всю округу. Зачистка территории происходила четко и быстро. Алукард ухмыльнулся, он так давно ни с кем не сражался, но еще не позабыл, как это делается. Внезапно позади него послышалось сдавленное рычание вкупе с шипением. Вампир даже не обернулся, а один из упырей предпринял попытку атаковать его с тыла. Резкий поворот, и рука в перчатке насквозь пронзает грудную клетку чудовища, вырывая сердце. Туша упыря моментально обмякла у ног Алукарда, который просто перешагнул через нее и направился дальше. Он шел по направлению к своей единственной цели, ощущая ее также ясно, как себя. Белые клыки обнажились, вампир скалился в довольной ухмылке, шагая неспешно и вслушиваясь в то, что происходит вокруг. Явно этот упырь нее последний. Он чуял, что его окружают, и правда, буквально через несколько минут он оказался в кольце рычащих монстров. И в это же самое время стихли звуки выстрелов. Алукард безмятежно пялился на упырей, которые почему-то не спешили нападать. Эх, сейчас бы сюда его любимые пистолеты...

Rhaenyra рейнира таргариен Targaryen [a song of ice and fire] emma d'arcy

требований у нас не много: любите рейниру. любите деймона и своих детей. ну и конечно, будьте активны, а мы все подхватим и закрутим. мы миксуем сериал и книги как и где нам удобно, поэтому все можно обсудить и натянуть любую сову на любой глобус.

---

от висеньи таргариен:

они говорили, я не должна звать тебя мать. что я вообще не должна тебя звать, но как отсечь то, что в крови, что горит в костях и преследует в снах обжигающим огнем твоего страха? я помню день, когда ты отдала меня жрецам на драконьем камне, помню этот странный запах серы и меда, твой последний взгляд, обращенный на меня, и пустоту, что осталась после того, как ты больше не пришла. я знаю, ты хотела спасти меня, и, возможно, это было единственным способом, ведь моя жизнь, такая хрупкая с рождения, всегда зависела от близости к тем, кого ты дала мне в защитники. в каменных залах под вулканом, среди древних ритуалов и дыхания исполинов, меня учили помнить, кто я – дочь той, кто не отступила, чьё имя шепчут и проклинают, дитя королевы, чьи мечты о престоле утонули в крови. я не летаю, но я знаю каждого дракона по имени, их повадки и настроение, и они, чуя во мне не страх, а понимание, хранят меня от болезни, что грозится отнять дыхание и остановить сердце, если я осмелюсь выйти за пределы их тепла и магии. моя магия неконтролируема, она бросает меня в чужие сны, позволяет видеть глазами дракона и даже посещать древнюю валирию, но все эти видения лишь усиливают одно – мою потребность в тебе. возвращайся, мамочка. возвращайся, чтобы я могла снова назвать тебя этим словом, чтобы пламя, что живет во мне, стало светом, а не только болью.

от лейны веларион:

я всегда любила небо — его простор, его ветер, его громкий, живой смех в ушах. море у нас с братом в крови, рей, но небо — в костях. мы с тобой были детьми, когда впервые взялись за руки, как будто в следующий момент должны были взлететь. я запоминала твой смех, твои дерзкие ответы на уроках, твои тяжёлые молчания, когда отказывались слушать. ты шла вперёд, даже когда весь мир тянул назад. в то время, как я взмывала в небо на вхагар, а ты — гордо входила в тронные залы, полные яда. мы обе знали, где нам труднее дышать. а еще я всегда верила, что ты станешь королевой: не из тех, что носят корону как украшение, а из тех, что носят её как клятву. и пусть меня больше нет рядом, я всё ещё жду тебя — в небе, в пепле, в памяти. я жду, чтобы однажды снова услышать твой голос — сильный, живой, истинный. потому что королевы не умирают. они просто уходят в тень… чтобы однажды вернуться.

от всего каста:

тень пала на вестерос, и красный замок осквернен чужим именем, но здесь, на драконьем камне, в сердцах верных и в огненном дыхании, твоё имя горит ярче, чем когда-либо. королева, мы знаем, что этот трон принадлежит тебе по праву крови и судьбы, и ни один лжец не сможет отнять его. наше терпение иссякло, а наши драконы готовы к битве. и мы не просим, нет. мы требуем - потому что трон не может пустовать, а война не терпит ожидания.
рейнира, вернись. подними голову, выше, чем когда-либо. надень чёрное, цвет нашей ярости и нашей судьбы, и пусть оно станет цветом триумфа, ведь здесь — твой трон, по праву крови и драконьего наследия. здесь — твои дети, что ждут твоего слова, чтобы встать рядом. здесь — твой деймон, чья верность выкована в огне, чье сердце бьется в такт твоему. это твоя война, королева, и её пламя уже обжигает вестерос.
и мы все последуем за тобой. мы — твои. всегда твои. от рыцарей, что держат мечи, до драконов, что готовы сжечь мир ради тебя.
мы ещё верим.
мы ещё горим.
мы ждём.
ждем свою королеву.
не ту, что «могла бы». не  ту, что «почти». не ту, что «была бы».
вернись.
пора.
вестерос ждёт свою королеву.

пример поста

свет множества свечей играл бликами на золотых бокалах и переливах тканей — свадьба рейниры таргариен и лейнора велариона была роскошным зрелищем, достойным древних традиций их домов. столы ломились от угощений, музыка заполняла зал, а танцы лишь разжигали атмосферу праздника, но лейна веларион чувствовала себя словно в ловушке: она наблюдала за происходящим с высоты своей гордости, искусно скрывая разочарование, ведь ее помолвка, которая должна была быть её триумфом стала таким же великим крахом. и каждый взгляд родителей в ее сторону лишь напоминал о том, что это не её выбор. лейна горела желанием доказать им, что способна управлять своей жизнью, но сейчас, окружённая чужими решениями, она ощущала себя игрушкой в их игре.

сквозь эту внутреннюю борьбу её взгляд неизменно находил фигуру деймона таргариена — он сидел с таким видом, будто был выше всех правил, которые сковывали остальных. его расслабленная осанка и равнодушное выражение лица обманывали многих, но не её: она видела в каждом его движении осторожного хищника, готового в любой момент вырваться на охоту. деймон наблюдал за залом, но особое внимание уделял принцессе рейнире. каждый брошенный взгляд, каждый ненавязчивый поворот головы говорил больше, чем могли бы сказать слова. лейна видела это и чувствовала, как внутри закипает беспокойство. она любила своего брата и гордилась его способностью находить общий язык даже в самых сложных обстоятельствах. их союз с рейнирой был результатом договорённости и взаимопонимания, но всё могло рухнуть под тяжестью одного необдуманного движения деймона. и король визерис тоже это замечал — его взгляд, полный тревоги, метался между рейнирой и деймоном. лейна поймала этот момент и ощутила, как её решимость крепнет. она встала из-за стола, осторожно пробираясь сквозь толпу танцующих. её шаги были спокойны, движения — грациозны, но глаза искали только одно лицо.

она нашла его. деймон сидел у края стола, словно не замечая всего, что происходило вокруг, но лейна знала: он видел всё. она улыбнулась, как принято на таких мероприятиях, но в её взгляде скрывалась команда и он, словно услышав его безмолвный приказ, поднялся, не спеша, с лёгкой ленцой, которая только подчёркивала его опасность. они встали в пару, и музыка сменилась чем-то более размеренным, почти интимным. лейна двигалась легко, уверенно, её платье кружилось, словно отражая её настроение. она наслаждалась этим моментом, демонстрируя всему залу, что она хозяйка своей судьбы. лейна знала, что делает. танец был не просто развлечение, а вызов. она отводила внимание деймона от рейниры, уводила его взгляд, заполняя пространство своей энергией.

[её сердце было спокойно за брата и принцессу, ведь лейна видела, как они танцуют вместе, как лейнор смеётся, искренне радуясь этому моменту. их договорённость, их обоюдное уважение укрепляли её уверенность в том, что их брак окажется если не счастливым, то хотя бы не мучительным для них обоих]

но её собственное положение оставалось неопределённым [она может стать принцессой, если сыграет правильно] она могла не просто сохранить мир в семье, но и обрести силу, которая позволит ей больше никогда не подчиняться чужой воле. её помолвка отошла на второй план — если она могла изменить свою судьбу, она была готова рискнуть. лейна веларион была смелой и достаточно взрослой, чтобы брать то, чего она желала. её учили, что удача благоволит храбрым, и сегодня она намеревалась показать, что готова принять любой вызов. — вы великолепный танцор, мой принц, — улыбается девушка, стоит танцу закончился. только она не остановилась — подняла подбородок, взглянула в глаза деймону и отступила, оставляя его там, где он стоял. лейна знала, что они похожи.

слухи говорили правду: они оба брали то, что хотели.