Глаза сильно жгло, словно в них засыпали раскаленного песка. Лилит не видела часов, потому что в комнате было слишком темно, но точно знала: время давно перевалило заполночь. Светящиеся бело-зеленоватые звездочки, развешанные на потолке, совсем не радовали.
На плече покоилась голова сына, а сам он лежал всем телом прямо на матери. Ребенок был не тяжелым, но это не радовало — поставили начальный недобор веса. От шеи, где кольнуло, болезненность неприятно растеклась к пояснице, вдоль позвоночника. Медленно распрямила затекшие ноги. Пальцы до боли сжались на металлическом баллоне ингалятора, когда Драго не делал выдох чуть дольше, чем три-четыре секунды.
Весь мир теперь делился на четыре. Хотелось не дышать самой, лишь бы слышать дыхание ребенка. Вокруг лежали книги, прямо на полу. Она помнила их названия наизусть.
"Диагностика легочных заболеваний ", "Пульмонология в современном мире ", "Инфекционные заболевания верхних дыхательных путей ".
Ной в затекших мышцах грозил перейти в вопль и пришлось выдохнуть сквозь зубы. Ещё полчаса. Пусть поспит, так плохо спит ночами. Она теперь, возможно, могла бы неподвижно позировать скульпторам, потому что позы, находясь в которых = дышать, порой были самые непредсказуемые.
Полусидя, полулежа, почти вертикально. Позавчера она едва не разбила колбу с чьими-то анализами, когда кто-то из коллег пульмонологии вновь заикнулся об интубации, искусственной коме, переводе на ИВЛ.
"Я вас всех до единого здесь заинтубирую, но ни за что не позволю ввести моего ребенка в состояние медикаментозной комы", — она отчаянно злилась, не в силах даже дрожать.
Выводить из комы клинической — этого ты хочешь? Стоял в отчужденных глазах немой вопрос.
Оставьте нас в покое. Я никого не хочу слушать.
Лилит повернула голову, чтобы хоть как-то размять шею и тяжело сглотнула. Вместо маленькой тумбочки, около кроватки теперь стоял громоздкий кислородный аппарат.
Она его ненавидела.
Кислород. Эта полупрозрачная маска на побледневшем лице. Что переедет сюда следующим? Аппарат ЭКГ? Дефибриллятор. Точка. Нет.
Взгляд обратился куда-то вверх, впиваясь в одну из развеселых звезд. Если бы она была настоящей. Если бы она могла упасть.
Потолок покачнулся, импровизированное небо почти рухнуло. Звездопад!
Звездопад.
— Пожалуйста. Пусть мой ребенок останется жив...
Уже через секунду чуть вздрогнула, вынужденная слушать раздражающую трель телефона, не имея никакой возможности подойти, лишь убедившись, что звонок не будит сына. После десятого гудка включился автоответчик и она услышала свой собственный, развеселый голос:
— Эй, привет! Вы позвонили в дом семьи Снейк. Если вам нужен Себастьян, нажмите "один", но он всё равно на работе. Если у вас что-то болит и ничего не помогает, то нажмите "два", а лучше запишитесь на прием. Мы все внимание!
Послышался короткий звук, возвещающий о том, что человек на том конце провода может записывать голосовое сообщение, как водится, после сигнала.
Недолгое молчание, звонивший(или звонившая) повесил трубку, не сказав ни слова. Муж никогда не звонил просто чтобы помолчать, если бы позвонила мать, то уж она разошлась бы на полчаса, так что Лилит пришла к самому простому выводу: номером ошиблись.
Воспоминание о матери заставило нахмуриться. Приподняв сына повыше, она подумала о родителях. Мистер и миссис Ифан были классическая пара тиран и подкаблучник. Причем, тираном была её мать; Офелия. Алан обладал тихим, мягким нравом. Ко всему прочему, действительно за что-то любил эту женщину.
Деспотичная и консервативная, она была на седьмом небе от счастья, когда дочь встречалась с Джеком Статуаром и влезла в вечный траур по семейному благополучию своего ребенка с тех пор, как Лилит твердо объявила о помолвке с Себастьяном. После свадьбы, на которую миссис Ифан даже не пришла, в крышку гроба были вколочены абсолютно все гвозди. Мать слишком боялась её супруга, чтобы открыто показывать своё отношение, зато язвить исподтишка была всегда рада.
То пришлет на рождество книгу: "Кислота и её разрушительные действия ", намекая на всю суть брака Лилит, то пишет анонимные кляузы в Хогвард, дескать, ваш химик ломает психику юных, неокрепших созданий.
На свадьбу прислала керамическую фигурку из диснеевского мультфильма "Красавица и Чудовище ". Распечатав сей дар, Лилит полчаса не могла успокоиться, взрываясь раскатами смеха и сетуя, как же плохо она выглядит в свои двадцать лет.
Но, если подходить без иронии, оставаться без поддержки матери сейчас было очень тяжело. Будь она другой, можно было приползти под вечер, уткнуться в теплое плечо, обтянутое шерстяной кофтой и посидеть вот так часок.
От миссис Ифан же ничего, кроме упреков и уверения в том, от кого надо было рожать, не дождешься.
Лилит уложила сына в кровать, а сама спустились на кухню, допивая остывший премерзкий кофе. Горячим она не успела его выпить, потому что случился приступ, потом кислород, укачивания, бесконечные круги по детской, пока заснет хоть как-то. Напоминанием об этом был лежавший на полу ингалятор и маленькая фиолетовая тарелочка с почти нетронутой кашей, размазанной по полу. Не успела убрать вечером, теперь отскребать...
Вдох. Выдох. Нет времени на лишние эмоции, его просто нет.
С холодильника на неё смотрел зеленый крокодильчик, держащийся на магнитах. Детский рисунок. Она прежде, к слову сказать, любила прикреплять на ту же дверцу какие-нибудь записки. Рисовать желтые смайлики и маленькие пурпурные сердечки. Сейчас на это не было сил и записки, если и писались, то коротко, сухо, простым карандашом, оставаясь на столе, реже — на подушке.
Нет, всё-таки надо тут прибраться. Поставила чашку в раковину, равнодушно вылив уж совсем ужасные и безвкусные остатки со дна. Подняла тарелку. Протерла пол, тарелка тоже отправилась в мойку, а ингалятор на край обеденного стола.
Опершись о раковину, Лилит сделала несколько глубоких вдохов.
Лучше не стало. Пришлось открыть ледяную воду и побросать пригоршнями себе в лицо. Несколько капель попало на ворот бирюзового халата, длиной ниже колен, но она не заметила.

Зашипела словно кошка, когда буквально вылетая из машины, запнулась о камень и сильно ударила пальцы на левой ноге. Не останавливаясь и не вслушиваясь, уходила быстрым шагом, подальше от чертовой машины. Заходя в придорожное кафе, которое больше было похоже на бар, получила десятки взглядов в свою сторону. Тут же смутилась, опустила взгляд, поправила капюшон и направилась к барной стойке. Бармен, бариста, наверно, даже хозяин сего заведения, в ожидании посмотрел на меня. Во взгляде не читалось вопросов, лишь мысли об очередном заказе. Повернулась, чтобы посмотреть назад, беспокойство и учащенное сердцебиение выдавали мое состояние. Выдохнув, начала говорить, когда взгляд еще мазком проходился по окну кафе. В окне виднелись припаркованные машины, но той, от которой я уходила, не было.
- Капуччино, пожалуйста. С собой.
- Сэндвич?
- Ммм... - посмотрела на мужчину, зная, что от подобных не стоит ждать беды, а вот некой заботы - да. В своих мыслях заключила, что подобное отношение происходило скорее всего из-за моего возраста. Но вопросов все же не было. На этом им спасибо. Плюс иногда все же попадались на телефонный разговор с родителями. - Да. Спасибо.
Я проспала на автобус. Хорошее начало для триллера. Было бы смешно, если бы не то, что нарвалась на козла. Стоит сказать спасибо тому, кто оберегает меня, за то, что не было активных действий. Лишь предложение провести время и тяжелое прикосновение по колену. Хорошо, что я почти все время в джинсах. В поездке, конечно. Мы проехали лишь несколько километров, когда сказала, чтобы остановили.
Мне впервые пришло в голову, чтобы нарисовать защиту. Где-то в подсознании кружились неосознанные мысли о том, что могла бы защитить себя. Но это все было на грани флера подобных мыслей, не до конца сформировавшись. Страх бил по нервам, а как мы знаем у него глаза широки.
- Не подскажите, когда будет следующий автобус?
- Завтра.
Я кивнула и продолжила ожидать свой заказ. Не самого аппетитного на внешний вид мне был подан сэндвич. Хотя по опыту знала, что по вкусу он мог быть наравне с городскими вариантами. А то и вкуснее. Встретившись взглядом, послала улыбку уголкум губ и сделала большой укус. Все таки за утренним экшеном не успела ни поесть, ни выпить кофе. Напиток источал волнительный аромат, чувствовала, что это была легкая зависимость. Рассчитавшись, спрыгнула с высокого стула и пошла к выходу. Чувствуя на себе взгляд. Возможно, во множеством количество, но все же не в таком масштабе, как при входе. Я смирилась с этим, уже знала, что одинокая девушка, еще и молодая будет вызывать вопросы на дороге. Так что спокойно вышла, вдыхая и встречая знойный день. Вместо того, чтобы дождаться или попросить помощи в кафе, вновь иду на дорогу. Будто не я полчаса назад убегала от извращенца с загнанным сердцем. Риск все моё. Да и ждать особо не люблю, я планировала к вечеру добраться и заселиться в новый в хостел.
Этот человек, с именем Кип Киноби. Уже несколько отца ищу, сколько человека. Такое ощущение, что он не только может найти мою ДНК, но и ответить на вопросы. Хотя этого делать то и нельзя. Ну, как мне говорили. Вообще непонятный, смутный тип рисуется. Видимо, меня это не останавливает, когда иду вдоль дороги. Доедаю сэндвич и отпивая горячий (не по погоде, но а как по другому -  айс кофе что-то на идиоском) напиток, чувствуя, как капельки пота скатываются по скуле и спине, но чувствуя, как начинаю функционировать.
Слышу позади себя машину. Отошла уже на приличное расстояние от придорожной забегаловки. Оборачиваюсь и несколько шагов делаю спиной. Выставляю руку с поднятым пальцем вверх, когда в кулахе зажата измаятая и слегка влажная от соуса бумага. Улавливаю женский силуэт, и это вселяет в меня уверенность. Машина все ближе и понимаю, что за рулем девушка. Самое лучшее, что со мной могло произойти. Чуть выхожу на дорогу, чтобы меня точно заметили. Машина останавливается и я наклоняюсь, чтобы заглянуть в окно, при этом опуская руки.
- Привет, ты случайно не сворачиваешь на трассе? Можешь до города подкинуть? - Говорю куда именно мне нужно, но в целом можно выкинуть и раньше.
Вообще практика подсказывает, что если человек тормозит, то это 90% согласия на твое присуствие в его машине. Снимаю свой рюкзак со своим немногочисленным скрабом. Хорошо, что в хостелах и в Америке в целом развита культура прачечных. С разрешения хозяйки кидаю рюкзачок на заднее сиденье, убираю бумажку в один из многочисленных карманов сумки и с почти пустым стаканом кофе, сажусь рядом с водителем. Не забыть пристегнуться, и мы трогаемся.
- Мара.
Своим полным именем, вообще почти не пользуюсь. Хотя мама с папой все же предпочитают именно то имя, которое мне дали при рождение. Но почти "приклеенное" короткое, возможно, отчасти прозвище. Интересно было узнать, что мое имя имеет греческое происхождение, как и происхождение моей семьи со стороны мамы. А вот фамилию мне уже дал отчим, итальянец. Короткое имя имеет большое значение в славянской мифологии, которое казалось бы не имеет ко мне ни какого отношения. Если бы не мои непонятные... Что-то, на что направшивается слово "силы", но разум упорно от этого отказывается. Почему-то мне откликнулись слова о том, что Богиня переправляет в мир Нави, что означает посмертие и в вдальнейшем начинается новый путь. Под моими руками рисунки тоже будто начинают путь. Но сейчас карандаши в блокнотом лежат на самом дне рюкзака, и точно не достаются в подобные моменты. Слишком опасно. Если друзья готовы были отказаться отвсего, что нас связывало, неизвестно, как отреагируеют незнакомые люди.
Опасно и рискованно. Я стараюсь свести эти понятия к минимуму.
Явно не сегодня.

— эй, отдай! — шутливо оскаливается лютер, когда банка с кислым, успевшим нагреться энергетиком, оказывается в руках уилла, — c'mon, babybat!...

   лютер выразительно клацает клыками перед самым лицом бирса, пока тот картинно морщится, точно в банке плескалась крысиная отрава, а не кофеино-тауриновое пойло, ящик которого лютер уже практически уничтожил за последние дни. а что? второй раз сердце у него не встанет, не надо иметь ученую степень по кардиологии чтобы понимать, что организм вампира способен переварить без последствий и эту мерзость, и литры алкоголя, и даже те полкило мефа, что люц употребил за пару месяцев между концертами. а открывая энергетик в присутствии августа, стоит быть готовым к тому, что ты теряешь на него право собственности и он уже принадлежит упырю, который правдой или неправдой, отожмёт как минимум половину банки. благо бирса старый добрый монстр энерджи интересует слабо, а ангела и шторма и подавно.

   уилл возвращается к гитаре, пытаясь высечь из струн что-то приличное, получше задроченного до тошноты "smoke on the water". август пытается отвлечься на шум дождя снаружи, барабанящий по крыше автобуса. откуда-то снаружи раздаётся отборная каркающая ругань шторма, вызвавшегося поковыряться во внутренностях чёртовой колымаги, когда та встала посреди трассы и испустила дух, как хромая, косая кобыла, которую давно пора пустить на колбасу. если и было в планах позже собрать из снятых на телефон видео полноценный роадмуви для блога группы, то сейчас это всё больше напоминает некачественную порнуху. такой же поток мутных жидкостей и припадочного дёрганья без особого смысла.

   вообще-то август был против. не против автобуса, а против миссури в принципе. люц всё ещё считает, что они не достигли уровня крупных площадок. что их музыка годится только для прокуренных клубов средней паршивости с паленым пойлом и загаженными столами, где в туалете либо ебутся, либо нюхают всякую дрянь, либо всё и сразу, а копы стабильно пару раз в неделю укладывают присутствующих носом в пол и заставляют выворачивать карманы. но ребята практически выдвинули ему ультиматум, что если лютер хочет завывать свой заунывный мрачняк про "смерть — существо" со сцены в очередном баре в рино, то пусть делает это без них. денвер набил всем оскомину, их знает каждая паршивая блохастая собака, а музыкальная карьера сама себя не сделает. они топчутся на месте, как слепые котята, которых бросила мать. собирать стадионы август был готов только на словах и вот сейчас ребята дали ему увесистого пинка вверх по их карьерной лестнице, обозначив, что даже если август птица не летающая, то с ними точно придётся взять и полететь.

   август достаёт из кармана рваных — других у него попросту нет — джинсов телефон, тянется нажать иконку инсты, обновить ленту, но связи по прежнему нет. упырь капризно клёкочет, выразительно и громко, заставив уилла на миг отвлечься от гитары и метнуть в люца полный недовольства взгляд. хотя бы у них осталось по пакету крови в сумке-холодильнике. шторм хрен позволит слить с себя и полстакана, а уж тронуть своего любимого ангелочка тем более, за такие предложения можно и клыков не досчитаться. но ситуация накаляется, а у него даже белой запрещенки в зиплоке, помогающей расслабиться, с собой нет. ни грамма. чревато нарваться на копов на границе штата, да и объебанным вхлам его на сцену ребята не выпустят, чтобы август опять не опозорился сам и не опозорил нексус в музыкальном сообществе. ангел вечно ноет, что они хуево работают над своей репутацией и публичным образом. уилл громко взвизгивает, август тут же ловит запах крови от его порезанного пальца, и бирс тут же скрывается на улице, отшвырнув от себя не желающую идти на компромисс гитару.

   — scheisse... — лютер закатывает глаза так глубоко, как только возможно, — заебали. ненавижу блять этот сраный канзас.

   до сегодняшнего дня он тут не был ни разу, но уже его ненавидит. сбоку завозился адриан, лютер поворачивается в его сторону, наблюдая как харди сонно хмурится и разминает шею, пытаясь одуплиться и понять на каком он свете. брякнувшись рядом, ангел кладёт голову ему на плечо. август приобнимает парня и склоняется к нему в ответ.

    — не знаю, — вздыхает упырь, — наверное стоит всем отдохнуть и успокоиться. а то мы не досчитаемся водителя. ну или уилл со штормом опять поколотят друг друга и... и автобус всё равно не поедет. гостишку надо поискать. только связи нихуя нет.

   а в такой дождь поход вдоль дороги до ближайшего островка цивилизации значит для него примерно тоже самое, как поход в джунгли, где не ступала нога приличного человека. избалованный комфортом август уже представляет промокшие насквозь кроссовки, вымокшие волосы и заливающиеся за шиворот косые струи холодного дождя. простуда, конечно, из них четвертых грозит разве что адриану.

   — ебал я в рот такой поход, — констатирует вампир, — только вариантов у нас всё равно нет.

Jeremy Allen White - занят на форуме

Isidora Goreshter

Emma Greenwell

Noel Fisher

Самое невероятное, чего мог бы сейчас ожидать Дерек — увидеть позади, обладателем так нагло улегшейся на плечо руки, Адриана. Он даже несколько раз моргнул, хотя, никогда не жаловался на плохое зрение.
Кулак, уже почти с построенной точкой маршрута до чужой рожи, разжался, а потом его нелепо приобняли и спросили за пойло.
— Шмурдяк какой-то, — буркнул Дерек ворчливо и так громко, чтоб сучий бармен точно услышал. — Из горелых покрышек нагнали!

На самом деле, от Дерека нередко можно было услышать странные слова и термины на странном жаргоне, но вот гурманом алкоголя он не был точно. Специально нёс дичь про этот виски, намекая на откровенную дерьмовость, побесить хотел.

Оскалившись, Белл покачал свой бокал и глотнул, слушая перезвон тающего льда о стекло, потом сквозь зубы ещё про цвет мочи что-то буркнул.

Наверняка, надеялся выбесить местных ценителей и, наконец, сцепиться уже с кем-нибудь.

— Рекомендации? А я и не слушаю. Вообще ничьи, не только твои. Зарулил вот, на автопилоте каком-то.

Между ними остались не только электрические искры его раздражения и, не нашедшего выход, желания устроить первоклассный мордобой.
Между ними словно были ещё невербальные диалоги о том, как их группа разлетелась на осколки, прежде покрывшись трещинами от удара.
Они не говорили о том, что сделал Люц, все лишь молча сходились на том, что он сделал хуйню.

Почти весь лёд в его стакане растаял, так и не выполнив свою основную функцию — ничуть не охладив разгоряченной головы.

Дерек не очень-то умел разговаривать, обычно он выражал любые эмоции действиями. Понятными и простыми, чтобы хорошо было видно горизонт результата. Впрячься, забрать откуда-нибудь, достать денег на очередную хуиту, молча и угрюмо пить плечом к плечу.
Рыси одиночки, зато оборотни живут в стае.
Сколько бы Дерек не плевался, точно его гладят против шерсти, а Нексус был ему стаей.
Названной стаей, не той, где ты родился.

— Сученыш свалил подальше от меня. Знает, что я бы его из-под земли достал и вытряс бы всю эту дурь. Есть курить? Уронил свои в какую-то лужу по пути, даже подбирать не стал.

Под «сученышем», понятное дело, подразумевался Люц. И да, Белл серьёзно считал, что из них троих только ему было бы под силу действительно что-то сделать с последствиями очередного лютеровского заскока.

Пандемоний (от др.-греч.  — «всё» и  — «бог», «дух», «демон») — тот, кто пал первым с небес, стал величаться Пандемонием, родоначальником грехов, похоти, разврата, а Пандемониум — место, сбор всего развратного, греховного в подземном мире, другими словами — ад.

Аларикус обладал специфическим чувством юмора, в том числе, когда подбирал имя для своего клуба.
Во-первых, это было красивое греческое слово.
Во-вторых, неоднозначный собирательный образ.

Вывеска была ярко-красной и периодически в ней гасли и вновь вспыхивали все буквы, кроме demon.  Концептуально. Вырвиглазное подчёркивание.
Всё равно никто из людей не затруднит себя даже тем, чтобы погуглить значение названия.

Интерьер был похож, в общем-то, на большинство клубов — зона столиков на двоих и четверых, пара уголков для совсем больших компаний, диванчики, вип-ложа, танцпол, диско-шар.
Широкая полированная барная стойка и ряд высоких стульев.
Красный и фиолетовый цвета.
Пульсация ритма из колонок.
Подиум для стрип-танцев.

Честно говоря, магия в Азии и её основы, методы, утверждения — разнилась, в зависимости от эпохи, страны и ещё десятков других пунктов, вплоть до климатических условий или того факта, кто кого захватил в очередной войне.

Аларикуса всегда завораживала, скажем Индия, Персия, Греция — тех времен, когда носили цветные шелка, кольца с драгоценными камнями, звенящий металл тонких цепочек. Он и сам хотел бы такое носить, зачем-то искренне веря, что земная мода снова дойдёт и до подобного на очередном витке циклической спирали.
Германия, да и вся Европа сейчас не могла предложить в этом смысле...чего-то эдакого.

К слову в Японии существовали инугами — дух-слуга, которого колдун получал, путём жестокого умерщвления собаки.

В Китае почитались драконы, в Корее процветали Девятихвостые лисы. Фамильяр может принять облик многих животных.
Аларикус искренне считал, что помощник чародея или чародейки и недобровольная, односторонняя с ним связь: искажает саму истину подобного деликатного симбиоза, при сравнении с природными явлениями. Всё равно что солнце бы светило по чьему-то жёсткому приказу. С другой стороны, во многих религиях так есть.
И будет свет.
И стал свет.

Связь между магом и фамильяром, как её видел Аларикус — легче пера, тоньше паутинки, хрупче крыла бабочки. Нечто... что трудно создать, тяжело разорвать и ещё тяжелее удерживать, к чему необходимо прилагать постоянные взаимные усилия.

Сейчас он не слышал мысленных ответов пса, если тот отвечал, но всё остальное поведение и даже выражение морды было...читаемым. Аларикус понял, что они договорились. Пёс принял предложение рискнуть, ведь оно отличалось от его прошлого, абсолютно предсказуемого, существования.
— Спасибо. Я постараюсь тебя не подвести.

Он замолчал, вновь переведя взгляд на воду, давая им обоим немного переварить мысли обо всем, что было сказано. Особенно не следил за тем, сколько времени прошло, но уже темнело, когда повернулся к псу и сказал:
— Ну что, идем?

Взял поводок, дождался и пошёл в сторону замка, подстраиваясь под медленный темп шага пса. Приближение каменной громады явно заставляло того нервничать, волноваться и ожидать худшего.
— Не волнуйся, здесь все слишком заняты, чтобы круглосуточно шастать по коридорам. На нас никто не обратит внимания.

Комната Аларикуса была на втором этаже, в дальнем конце коридора и их шаги отдавались гулким эхом, отражаясь от стен. Внутри комнаты, довольно быстро, обнаружилась проблема. Пёс вонял.
Собственно, псиной и всеми подробностями жизни в том грязном сарае.
— Та-а-ак, ладно. Есть проблема. Но сначала я обещал тебе мясо. Скоро вернусь. Сиди около дверей, ясно?

Аларикус вышел, теперь ему надо добыть чашку еды для Пса и попросить принести огромное корыто горячей мыльной воды. Естественно, убедив всех в том, что с вонючим никчемным псом невозможно находиться в одном помещении, а это надо для его экспериментов.
Что и у кого попросить он нашёл в течении пятнадцати минут, вернувшись в комнату с глубокой железной чашкой обещанного мяса.
Улыбнулся, поставив её около пса.
— Я бы сам попробовал первым, чтоб доказать его безопасность, но не буду, прости.

Аларикус сцепил руки за спиной и прошёлся из стороны в сторону. Комната была не очень большая — окно, на окне книги, какие-то бумаги, бордовые занавески. Кровать, платяной шкаф, стол со стулом, ковёр на полу. Ещё у стены напротив кровати был камин, но сейчас он не горел, чернея пустым квадратным провалом в стене.
Аларикус щелкнул пальцами и зажёг свечи в кованых подсвечниках. Электричества в замке Байн не было.